неопубликованное

Страница 15 из 25« Первая...510...1314151617...2025...Последняя »

В начале века, как обычно, холодней.
Стекло столешницы потеет. Под стеклом
колени: голые, как мысли. Он – о ней,
она – о времени. Волна и волнолом.

Балет растрёпанных причёсок. Баккара,
кусочки цитрусов, тяжёлое лицо.
И в этих корках апельсиновых жара
такая, что на пальце плавится кольцо.

Сезон дождей. Официантка у щеки
струится бёдрами. В стакане тает лёд.
Впотьмах снимать солнцезащитные очки –
глупее нет. Чем гуще тьма, тем слаще плод.

В ладонях – временных, как пальмовый навес –
гирлянды птиц. И непредсказанный циклон
цепляет крыльями. И пахнет до небес
травой забвения осенний Вавилон.

Песок. Всклокоченные водоросли. Он –
о горьковатом вкусе волн. Она – о нём.
Всё перемешано, как в шейкере. Сезон.
Коктейли с зонтиками. Люди под дождём.

Эти перья — голубиных, голубых кровей.
Эти страсти — слаще крови, круче кипятка.
Ах, комедия дель арте, пьяная река,
изумлённые изломы вскинутых бровей.

Деревянный трон. На коже — ржавая пыльца.
Два часа до воскресенья. Этот мир оброс
электрическими, злыми контурами гроз
для меня — убийцы, вора, гада и лжеца.

Два часа до воскрешенья. Сонные сомы
поджидают, поджимают, поднимают муть.
И последним кислородом набивая грудь,
попросить прощенья, что ли — или дать взаймы?

Или выбраться на берег. Где-нибудь. Не суть.
В простоте копать картошку и купать коней.
И взрослеть. И становиться — если не умней,
то хотя бы осторожней. Выдохнуть. Вдохнуть.

И упасть — смешно и горько, точно бровь Пьеро,
и лежать — лицом на запад, сердцем на восток,
наблюдая, как уносит медленный поток
по воде земного шара белое перо.

Глазго. Скамейка в парке. Девчонка с Ницше.
Небо в осиновых рёбрах. Беги от осин!
Быстрым нырком в механический апельсин,
рыбкой в бетон, и оранжевым поездом – ниже.

Я – за тобой. Шотландия, как волынка,
напрочь не хочет вписываться в размер.
С мелкой жокейской спесью беру барьер,
в щёку впечатав рубчатый след ботинка.

Не поджидай – не запутаюсь. Плачешь, Минос?
Десять минут по кольцу, под рекой. Взлетай
в северный ад, где хищный, как горностай,
ниггер торгует смертью. Любой. Навынос.

В этих кварталах бессмысленно быть задирой,
бардом, любовником: кем-то. Стираешь пот,
смотришь в глаза. Целуешь. Уходишь в порт,
мне подмигнув напоследок: импровизируй.

Клетчатый, как сувенирная юбка скотта,
мытарь портовый с толпы собирает мзду.
Небо. Земля. Горизонт подобен мосту –
слишком короткому, чтобы связать хоть что-то.

Керамический март. В перевёрнутый зал
пробирается осень, громя черепки
каблуками. Останки античной руки;
на фаланге отбитого пальца — опал.

На опале — осколок заката. Кусок
разъярённого солнца, достаточный для
экспозиции кадра, в котором земля
быстотечной мигренью целует висок.

Отражённые пылью фрагменты меня
сквозь оконные жабры выносит сквозняк.
Но важнее не что он выносит, а как
он выносит всё это. Зачем? Западня.

Неисправленный прикус железа. Излом
капители. Дорические костыли.
Ежеутренний труд: подниматься с земли,
опираясь на воздух восточным крылом.

Перестраивать храм, пересеивать прах,
реставрировать вазы и небо стеречь.
И насильно молчать, тонкогорлую речь
зажимая в остывших на солнце руках.

Окраина всего. Игра во всём.
Ничей с ничьей — сидим и молча пьём
надежду, растворённую в бальзаме.
Медовый, саркастичный, как самшит,
мой пересмешник сам себя смешит
опасными чужими голосами.

Он видит то, чего не вижу я.
Чего боишься ты. И нам, моя,
в каком-нибудь вчерашнем Коктебеле
друг друга ждать в отсутственных местах,
на тропках слёз, распятых на перстах
когтистых снов кошачьей колыбели.

Иная жизнь. Иная степь. Укор
прекрасных уз сплетается в узор,
тебе напомнив руки постояльца,
с которым было так легко вдвоём
передавать лучи из дома в дом,
из пальцев в пальцы.

Страница 15 из 25« Первая...510...1314151617...2025...Последняя »