неопубликованное

Страница 3 из 2512345...10152025...Последняя »

Квинтэссенция жизни, подмена, проклятие, вой
из бумажного жадного горла. Дотягивай стих,
беспокойно кивая античной слепой головой
голосам пробегающих мимо детей. Не твоих.

И смотри на младенца в ладонях мадонны. Опять
и опять. Чтобы смесью чернил и древесной трухи
заплатить за заёмную жизнь, и не жить, но писать,
презирая себя за бескровные эти стихи.

Пчела, прости, я снова о зиме.
Об улье на покинутой земле.
О корке наста на границах тела.
О нас. О наступившем феврале.
О том, как неожиданно стемнело,
и август в каплях оловянной стужи
прошёл. О том, что выглянуть в окно
тебе, живущей вечно и снаружи
любого дома, к счастью, не дано.

Твоя невинность – не твоя вина.
Ты так очаровательно верна
родным шестиугольникам, как будто
в садах не шла гражданская война,
и я, садовник маленького бунта,
не подавился предпоследней пулей,
опавшей в пруд и сгинувшей в пруду.
Не бойся. Новый рой покинет улей –
и я уйду.

Дирижабли. Стимпанк. Девятнадцатый век на сносях,
как жена рыбака – непрерывно и необъяснимо.
Под скрипучую музычку пляшут в набухших снастях
лоскуты кораблей, закопчённого неба, жасмина,

кипятка в довоенном фарфоре. Вращение. Стон
безнадёжно покорного пара под поршнем, над вами,
в механическом вальсе валов, шатунов, шестерён,
в мельтешении между мирами, вдвоём, на диване,

привезённом из южных колоний, впитавшем собой
палисандровый пот и тяжёлое масло, и слёзы
темноглазого хрупкого солнца, и ливень – босой,
бестолковый, щенячий, воздушный, как слой целлюлозы

меж пером и свободным пространством. Вы спите. На лист
опускаются капли. Причал. Карантинная зона
оживает одним из своих многочисленных лиц
и швыряет в тарелку латунные буквы закона.

Вы проснётесь в машинном отсеке. В оковах. Всполох
закольцованных радуг, мгновенной воды в небосводе.
Выброс пара. Искусство, себя застигая врасплох,
оставаться в покое. Друг друга учить несвободе.

Осенний хор. В ночной гостинице свирепея
от немоты, созвать контральто и баритоны
в единый сон – и завернуться в сухие перья
попутных птиц, везущих к Риму от Барселоны.

Качнуться в такт её веленью, его влеченью,
взойти на холм капитолийских интриг и слухов,
крутить любовь, сплетаясь телом с виолончелью,
играть в огне – и не бояться ни снов, ни духов.

Не доверяй истёртым лицам на соверенах,
беги от них в остывший дворик, и близоруко
прими букет цветов – последних и совершенных,
как чистый тон, как тишина за границей звука.

И новый бог. И новый город за вечной сценой.
А где-то там, наполнив чашку осенним дымом,
глядит в окно сосед по этой пустой Вселенной,
пока ещё не населённой никем любимым.

Сегодня в пропотевшем Вавилоне
докрасили полы и потолки,
проткнули небо, сели у реки
с прокисшим пивом, серые ладони
отёрли о лохматый поролон,
продавленный кирпичными задами,
припудрились, тряхнули бородами,
заговорили разом. Вавилон.

Дымятся рифмы. Варятся коренья.
Зима и мухи в зеркале кривом.
И тянет пустотой и воровством
от вавилонского стихотворенья.
Столоверченья. Выхода в альков,
как на арену траурного цирка,
где в клоуне уже протёрта дырка
смещением шершавых языков.

В задумке архитектора – кавычки
вокруг любого слова. На столе
рисует вилкой Франсуа Рабле
недолгих нас. Портрет последней спички.
По искре всем, кто помнит, что словарь
был создан, пусть и не прошёл контроля.
Покоя нет. Есть интеллект и воля.
И рюмка свежей водки. И сухарь.

Страница 3 из 2512345...10152025...Последняя »